Еще теплые треугольники онигири буквально таяли во рту. Мама расстаралась, запихнув внутрь самую разную начинку — сытный лосось с огурцом, кусочки курочки в соусе, осьминог с острым перцем... Ямато заглатывал онигири один за другим, закатывая от удовольствия глаза. Кобра улыбался, сидя на выступе, и неспешно поглощал онигири, который взял в самом начале, малоежка.
— Жуй быстрее! Иначе я всё смету тут.
— Сметай, — Кобра запихнул остатки в рот и скомкал пленку, помогающую онигири держать форму. — Я наелся.
— Не верю, — Ямато потянулся, собираясь накормить Кобру насильно, но тот подскочил легко, засмеялся, а Ямато загваздал развалившимся онигири всю свою жилетку. Цыкнул недовольно, счищая вкусняшку, — перевод продуктов один! И никакой пользы.
Ямато вскинулся, осуждая Кобру взглядом, и почувствовал, как защемило сердце. Они устроились на металлической верхотуре между домов — их излюбленном месте, — и Кобра на фоне солнца, острыми лучами играющего в светлых волосах, казался фантастически красивым.
— Не волнуйся. Всё что нужно — я возьму сам, — Кобра, лукаво сощурившись, провел по губам Ямато, собирая рисинки, и отправил пальцы в рот. Юрко скользнул языком по всей длине и между фалангами, не сводя с Ямато взгляд, и Ямато — в заторможенном мареве — потянулся навстречу. Поцелуй осел на губах грибным соусом, мокрые от слюны пальцы Кобры прочертили по щеке Ямато мокрый след. — И ты, если хочешь, — бери. Не отказывай себе в мимолетных желаниях, когда всё складывается «за».
Кобра переместил коробочку с остатками онигири в сторону, устроился на бедрах Ямато — ангел, низвергнутый с неба. Ямато, забывая дышать, сжал его бедра.
— Ты мой друг, Кобра...
— Но ты хочешь меня, — Кобра потерся пахом о пах, не давая и шанса отрицать очевидное. — И лично я не вижу никакой проблемы в том, что мы переспим. После этого я не перестану надоедать тебе, подстрекать на гонки, таскать по злачным и не очень местам. Даже не мечтай. Так просто тебе от меня не избавиться, — Кобра расстегнул жилетку на Ямато, стянул, оглаживая плечи и руки.
Ямато задышал тяжело, заметался взглядом, всё равно возвращаясь к гибко-красивому Кобре — к его призывно вспыхивающим глазам, укороченной байкерской кожанке, к джинсам, ширинку которых натягивал вставший член. Как объяснить?.. Кобра и так для Ямато — предел всего, заветное желание, несбывшаяся мечта, и секс с ним — пещера чудес, из которой есть все шансы не выбраться.
Кобра всё равно не услышал бы. Он потянулся к джинсам Ямато, расправляясь с ремнем и собачкой с должной сноровкой, вызывающей горячую темную ревность.
— Не беги от себя, — Кобра приподнялся, стягивая джинсы как змеиную кожу, пристроился задницей к члену Ямато и обхватил лицо Ямато. — Видишь, я не бегу. Я хочу, чтобы это был ты, Ямато.
Самая страшная в мире брань и мерзкие унижения не смогли бы ранить Ямато сильнее, чем это признание.
— Прекрати...
— Когда мы зашли уже так далеко? — Кобра улыбнулся — на малую каплю нервозно — и нахмурился. — Только... стоит смазать, наверное. Или резинки хватит?
— А у тебя есть?.. — Ямато практически сипел.
Кобра задумчиво ощупал собранные складками джинсы и довольно вынул из недр квадратик фольги. Несколько подстертый и замызганный. Сколько Кобра его с собой таскал?.. Представилось ярко: Кобра — колючий подросток — тырит квадратик из спальни родителей и с потными ладонями прячет в журнал. А потом рассматривает в темноте под фонариком и представляет, как будет оприходовать смазливую девчонку, и та будет охать и стонать. Или Кобре уже тогда нравились парни?.. Ямато не хотел знать.
То, как Кобра сосредоточенно раскатывал презерватив по члену Ямато, без лишних слов выдавало его с головой. Не было у Кобры никого. Не было, не было... По крайней мере, не так тесно, не так близко. Ямато смежил веки, не желая смотреть. Кто бы еще отключил чертовы ощущения?..
Кобра решительно направил член Ямато в себя, пропихнул по головку, шипя. В паху Ямато словно разгорелся вулкан, словно резинка вместо тонкого слоя смазки оказалась покрыта жгучим перцем. Ямато стиснул зубы и задышал носом. Кобра упирался ему в плечи, дрожа всем телом.
— Кобра. Кобра... — Ямато еле стянул этого упрямца с себя. — Давай оставим экстрим на сегодня. Тебе больно. И мне от этого малоприятно...
Кобра замотал головой, украдкой стирая слезы в уголках глаз, дурак-дурачье.
— Раз решился — доведи дело до конца.
— Кобра... — Ямато вздохнул устало и нежно. Прикинул в голове все «за» и «против».
— Приходи ко мне ночью сегодня. Мама с Одаке-сан собираются вечером в пачинко, это... надолго.
Кобра зыркнул на него, будто собираясь протестовать, но на самом деле — с благодарностью.
— А сейчас что делать?
— А сейчас давай... вот так, — Ямато усадил Кобру обратно на свои бедра, сжал его задницу, развел в стороны ягодицы. Кобра задышал сбивчиво, задрал голову, обнажая горло, и Ямато припал к кадыку, ниже — к бьющейся жилке, не переставая мять задницу Кобры — то всей ладонью, то пальцами. Ухватил за кожу, устраивая мелкую встряску. Кобра всхлипывал и бешено терся членом о его футболку. Ямато думал горячо-отстраненно, что лучше бы терся о член. И никак не мог выпустить задницу из своих ладоней, практически истязая. Когда он решился прокрасться пальцами в ложбинку между ягодиц, надавливая на анус, Кобра распахнул глаза, кончая и изгваздывая Ямато что мог и не мог. Ладно, любимая одежда давно требовала стирки...
— Не знал, что ты так умеешь, — Кобра подозрительно быстро привел себя в порядок и довольный скакал вокруг, суя нос везде куда ни попадя.
— Тебе многого лучше не знать. Эй! — Ямато с возмущением и со скрытым довольством наблюдал, как Кобра стырил коробку и поглощал один за другим онигири.
Но всё-таки не смог остаться в стороне, пыхтя, смеясь, сражаясь локтями — и слизывая с губ Кобры самые вкусные остатки.